И. Андреева

   Как вы думаете, если прочесть все, что написал писатель – его рассказы, пьесы, очерки, – можно увидеть, что он за человек, нарисовать его портрет? И если писатель этот Юрий Сотник, читать которого так смешно, что хочется немедленно пересказать кому-то и еще раз посмеяться – теперь уже вместе. И не только пересказывать, но и показывать, повторять то, что делают его герои, хотя затеи их вовсе не всегда удачно кончаются.
   Я вам честно признаюсь, вслед за Антошкой Дудкиным я тоже пыталась выдергивать салфетку из-под стеклянной банки (помните рассказ «Дудкин острит»? Не читали – прочтите обязательно!). И как только я себя ни останавливала: стыдно, говорила, взрослая уже! А грохот какой будет, когда банка разобьется! И все равно попробовала.
   А помните, как настрадался Гога Люкин, композитор, дворовая знаменитость, когда с него маску снимали (рассказ «Маска»)? Как она приросла к бровям и ни за что не отлипала. Страшно даже подумать, что было бы с Гогой, если бы не решительность его папы. Но почему же мы так жадно следим за всеми действиями Гогиных друзей, такими в общем обычными: вот они застилают диван старыми газетами, вот замешивают в тазике гипс, из картонной коробки вырезают рамку для лица, чтоб гипс не стекал, вот намазывают лицо Гоги подсолнечным маслом и вставляют в ноздри гильзы от папирос: дышать как-то человек должен! И догадываешься уже, как трагически будут складываться события, и стараешься запомнить все, что делают юные «скульпторы», и руки чешутся поскорее снять с кого-нибудь маску!
   Каждый рассказ Юрия Сотника – забавная игра. И в каждом столько героев: быстрая Аглая, остроумный Дудкин, выдумщик и заводила Бармалей. Писатель среди них теряется, его трудно высмотреть в шумной, веселой кутерьме.
   И я поставила такой опыт: не просто стала читать книги Юрия Сотника, а старалась выбирать, вылавливать из них то, что могло бы рассказать мне об авторе.
<...>
   И вот я читаю сборники «Невиданная птица» и «Как меня спасали», один за другим читаю очерки в журнале и документальную книгу о людях, охраняющих леса от пожаров и болезней, – она называется «Как здоровье, тайга?». И постепенно замечаю, что из очерка в рассказ, из книги в книгу шагают герои, внешне непохожие, разные по характеру и по возрасту, но одна очень важная черточка роднит их. Это люди живого, пытливого ума и воображения; каждую минуту у них возникают тысячи вопросов, и ответы они непременно хотят найти сами.
   Помните один из ранних рассказов Юрия Сотника, «Гадюка», – о мальчике, который все лето собирал для школьного террариума ужей и лягушек. Четыре часа подряд он выслеживал гадюку, а в поезде она удрала из банки. Весь вагон дрожит от страха, весь вагон обрушивается на Борю. А гадюку все-таки не убивают из уважения к собирателю «земноводных и пресмыкающихся»; пассажиры даже просят милиционера, чтоб он проводил Борю домой с его ценным «школьным имуществом». И Боря не исключение. «Двое наших ребят террариум строят, а я ловлю», – говорит он.
   В рассказе «Кинохроника» мы прочтем: «Прошло уже десять дней, как я с помощью папы построил свою киносъемочную камеру». Для рассказа неважно, что камера не покупная, а самодельная, суть там в другом, но для автора эта подробность необходима и знаменательна.
   В книгах Юрия Сотника, может быть, впервые так отчетливо отразился ранний интерес послевоенного поколения мальчишек и девчонок к разным областям науки, интерес глубокий и направленный. И не только интерес, но и умение выразить свои знания в постановке научного эксперимента, в осуществлении конструкторских и технических замыслов.
<...>
   То, что в очерках писатель исследует серьезно и скрупулезно, в рассказах раскрывается в ситуациях острых и смешных. Вспомните хотя бы знаменитого Вовку Грушина, бодро шагнувшего из моего детства в ваше, Вовку Грушина с его переэкзаменовкой и уверенностью в том, что Архимед – полководец. Не удивительно, что сконструированная им подводная лодка всплыть не смогла. Мы смеемся над незадачливым Вовкой, но, странное дело, вместе с тем испытываем к нему уважение. Да, конечно, он не рассчитал соотношение между весом и объемом лодки, но ведь все лето он строил ее из байдарки, бидона для керосина и велосипедного насоса; он испытывал ее, всю ночь пролежал на грунте под толщей воды, и холодные капли падали на него. И в эти часы он был отважным испытателем.
   Пожалуй, Вовку можно назвать смешным героем или незадачливым героем. И все-таки героем. Потребность в изобретательстве, жажда открытий, мечта совершить подвиг у героев Ю. Сотника часто опережают их знания и реальные возможности, вот и попадают они в смешные ситуации. Но без незатухающего, живого любопытства, к миру, без будоражащих «почему» не было бы ни Ломоносова, ни Кюри, не отправились бы в опасные свои путешествия ни Амундсен, ни Миклухо-Маклай, не появился бы в мире Циолковский. Вот почему, хотя мы и смеемся над пренебрежением Вовки Грушина к учебнику, над смешной его самоуверенностью, что он может сконструировать лодку без знаний законов Архимеда, его страсть к исследованиям и отвага испытателя вызывают и симпатию и уважение.
   Хочется сказать, что улыбка у Юрия Сотника мягкая, необидная, щадящая самолюбие и чувство собственного достоинства героев.
   Когда в рассказе «Невиданная птица» мальчик попробовал высмеять друга за ошибку: стрелял тот в кондора, а «ранил» модель планера, руководитель соревнований, полковник, остановил насмешника вопросом: а сам-то он что думал, уверен был – не кондор, не знал, что модель, а что?
   «– Я... я вообще ничего не думал... Я вообще...» – мямлит насмешник.
   Как тут рассердился полковник, как отчитал насмешника: «Какое же ты право имеешь смеяться над товарищем? Ты вот сидел сложа руки да критиковал, а он в это время действовал. Он-то был уверен, что это какое-то живое чудовище, и не побоялся выйти на него с дробовиком. Пусть он ошибся, но был героем в тот момент, отважным исследователем, а ты кем был?»
   «Исследователь» – любимое слово Юрия Сотника. «Исследователи» – называется рассказ о старом учителе, который вслед за учениками пустился изучать систему вентиляционных ходов в школе, оказавшуюся такой запутанной и сложной, как пещера, где потерялись Том Сойер и Бекки. Ученикам пришлось выручать учителя, но школа, в которой он столько лет проработал, увиделась ему иной. Исследователь и Вовка Грушин, и юные техники Петроградского дома пионеров – почти все любимые герои писателя.
   Страсть к исследовательству – черта самого автора. Она ведет Сотника в поездки с научными экспедициями: вот он летит в Красноярский край за людьми, научившимися вызывать искусственный дождь, с земли расстреливая облака; вот он плывет на байдарке с неугомонным лесником Станиславом Францевичем. И когда читаешь: «Мы спускались на байдарке по реке Киренге», – не сомневаешься, что это не писательская выдумка, именно так было.
   Исследователь для Юрия Сотника – человек, который не только умеет сосредоточить, сфокусировать внимание и интерес на изучаемом предмете, его любознательность затрагивает и смежные области. Это качество очень важно и для современного ученого и для писателя.
   Рассказывая о профессии лесопатолога, Юрий Сотник находит множество, казалось бы, «второстепенных» деталей, но они-то и создают впечатление живой жизни. Чего только не узнает читатель о жизни леса, экспедиции, сибирских рек, прочитав книгу «Как здоровье, тайга?»! Оказывается, если подуть в переломленный (конечно, незаряженный!) ствол ружья, выйдет протяжный, хриплый звук сохатого.
   Мы услышим, как «кричат» змеи. Звук этот схвачен писателем заразительно точно: «Это был какой-то дробный треск. Я долго думал потом, как передать этот звук, и наконец придумал: нужно сказать тр-р-р, но только громким шепотом, так, - чтоб голосовые связки не вибрировали».
   В одно короткое предложение выльется характер речки: «Прозрачная Киренга текла так быстро, что вода ее слегка шипела, словно нарзан».
   Вот как много может вместить слово «исследователь».
   Еще я поняла, что Юрий Сотник – легкий, подвижный человек. Его описания мальчишек так точны потому, что готовность к движению живет в писателе. Выразительнее всего герои его проявляют себя в жесте. Реплики короткие, описаний почти вовсе нет. Каждый рассказ Сотника можно разыгрывать, как пьесу.
   В детстве каждому, наверное, случалось разгадывать такую картинку: нарисованы переплетения кустов, деревьев, а написано, скажем: «Найди льва». Вертишь такую картинку так и эдак, и вдруг неожиданно в рисунке листьев проступает лев. Так передо мной, когда я одну за другой читала книги Ю. Сотника, вырисовывался портрет писателя, Он как бы роздал, раздарил своим любимым героям свои привычки, мысли, желания. Я видела исследователя, человека подвижного и умелого, верного товарища, который всегда рад посмеяться и пошутить, но так, чтоб достоинство другого не было задето, человека, умеющего ценить и уважать и поступки и минуты мужества и доброты, вдохновенной мысли и взлета фантазии.
   С этим человеком хотелось дружить.
   Опыт мой пришел к концу. Тут я подумала: не герои ли Сотника, эти неутомимые выдумщики, подсказали мне такой путь? Я решила проверить, верный ли вышел у меня портрет, и стала расспрашивать людей, которые давно дружат с писателем. И сколько историй мне рассказали!
   Как замечательно ходить с Юрием Вячеславовичем в походы, как умело и точно усовершенствовал он свою байдарку, как подымал всех среди ночи, грозя неведомыми опасностями, и люди вскакивали, сонные и сердитые, скатывали палатки, а потом в темноте плыли, по реке, впереди, освещая фонарем путь, – Юрий Вячеславович. И так запомнилась эта ночь, что даже забыли спросить, какую же опасность придумал Юрий Вячеславович.
   Мне рассказывали, какой хороший фотограф Юрий Сотник (действительно, вспомнила я, в книге «Как здоровье, тайга?» фотографии автора). Одному мальчику (сейчас он взрослый, геолог, и умение фотографировать ему очень пригодилось) Юрий Вячеславович подарил фотоаппарат и целый день водил по улицам в поисках достойного кадра, а потом привел к себе домой, где жил мышонок, и они фотографию за фотографией стали снимать мышонка, «исследовать» его немудрую мышью жизнь.
   Еще кто-то вспомнил рассказ Юрия Вячеславовича, как он мальчишкой хотел удрать на Алдан добывать золото…
   Все это я уже знала по произведениям писателя, и радовалась, и смеялась, узнавая знакомые черты, и верила.
   Одному только трудно поверить. Знаете, чему? Юрию Сотнику в этом году исполняется шестьдесят лет.

1974 г.