Мирон Петровский
Когда человек впервые в жизни протягивает руку за книгой, оказывается, что сказки Чуковского уже ждут его. Ждут, чтобы обрадовать, научить родному языку и любви к
родной поэзии. Там, впереди, ждут и Пушкин, и Лермонтов, и Некрасов, и Маяковский, а сейчас он проходит как бы подготовительный курс великой поэзии – сказки Чуковского.
Эти сказки так прочно вошли в нашу жизнь, что трудно даже представить себе времена, когда этих сказок не было на свете.
Айболит, Крокодил, Бармалей Тараканище для нас стоят рядом с Бабой-Ягой, Серым волком, Иваном-царевичем,
и мы даже не задумываемся над тем, что героям народных сказок тьма-тьмущая лет, а герои сказок Чуковского родились сравнительно недавно.
Кажется, будто те и
другие существовали вместе и всегда...
Мы порой забываем, как много – помимо сказок – сделано Чуковским в литературе. Он прожил долгую, полную неустанных трудов жизнь и оставил нам целую библиотеку прекрасных книг.
Но о чем бы ни писал в своей жизни Чуковский, к какому жанру научной, популярной или художественной литературы ни относились его сочинения, он всегда хранил одну
великую привязанность. Эта привязанность – дети.
«Ежедневное общение с детьми, со всякими детьми от двух до двенадцати лет» было для него жизненной необходимостью. «Без этого общения, – писал Чуковский, – жизнь для меня не красна; в нем я вижу источник душевного здоровья и счастья». О счастье – это надо понять – здесь сказано не для красного словца.
Когда он играл с детьми, он сам становился ребенком. Когда он рассказывал о детях, становился наблюдательным и вдумчивым ученым. Но вся правда заключается в том, что он не становился, а одновременно был простодушным ребенком и искушенным взрослым, как это свойственно мудрецам и поэтам.
Когда человек впервые в жизни протягивает руку за книгой, оказывается, что сказки Чуковского уже ждут его. Ждут, чтобы обрадовать, научить родному языку и любви к
родной поэзии. Там, впереди, ждут и Пушкин, и Лермонтов, и Некрасов, и Маяковский, а сейчас он проходит как бы подготовительный курс великой поэзии – сказки Чуковского.
Эти сказки так прочно вошли в нашу жизнь, что трудно даже представить себе времена, когда этих сказок не было на свете.
Айболит, Крокодил, Бармалей Тараканище для нас стоят рядом с Бабой-Ягой, Серым волком, Иваном-царевичем,
и мы даже не задумываемся над тем, что героям народных сказок тьма-тьмущая лет, а герои сказок Чуковского родились сравнительно недавно.
Кажется, будто те и
другие существовали вместе и всегда...
Мы порой забываем, как много – помимо сказок – сделано Чуковским в литературе. Он прожил долгую, полную неустанных трудов жизнь и оставил нам целую библиотеку прекрасных книг.
Но о чем бы ни писал в своей жизни Чуковский, к какому жанру научной, популярной или художественной литературы ни относились его сочинения, он всегда хранил одну
великую привязанность. Эта привязанность – дети.
«Ежедневное общение с детьми, со всякими детьми от двух до двенадцати лет» было для него жизненной необходимостью. «Без этого общения, – писал Чуковский, – жизнь для меня не красна; в нем я вижу источник душевного здоровья и счастья». О счастье – это надо понять – здесь сказано не для красного словца.
Когда он играл с детьми, он сам становился ребенком. Когда он рассказывал о детях, становился наблюдательным и вдумчивым ученым. Но вся правда заключается в том, что он не становился, а одновременно был простодушным ребенком и искушенным взрослым, как это свойственно мудрецам и поэтам.