Вл. Глоцер
Недавно встречаю одного своего знакомого. Идет, улыбается во весь рот, читает какие-то стихи:
– Льется дождь
На голову мне,
Эх, хорошо
Моей голове!
– Ты что, – говорю ему, – про какой дождь, когда зима? – А сам сдерживаюсь, чтоб не показать на лоб. Обидится еще.
А он:
– Льется солнца луч
На голову мне,
Эх, хорошо
Моей голове!
– Ты что, поэтом заделался? – спрашиваю его, хоть знаю, что он отроду стихов не писал.
А он мне подмигивает, хохочет и говорит:
– Какой-то ты сегодня странный...
– Это я странный? – говорю.– Это ты, дорогой, не в себе.
А он спокойненько так держит меня за пуговицу и тараторит:
– «Я пуговицу себе сам пришил. Правда, я ее криво пришил! А меня мама просит убрать со стола. Как будто бы я не помог своей маме: ведь пуговицу я сам пришил!..»
– Да ты что! – вне себя кричу я. – Какая пуговица? Какая мама?!
А он еще спокойней, будто это я сумасшедший.
– Достань, – говорит, – книжечку Виктора Голявкина, называется «Тетрадки под дождем», сам будешь… – и заливается.
И я, знаете, достал. И теперь хожу, всем рассказываю, как я под партой сидел, как я ему «перевердер», а он мне «дырбыртыр, я ему «выртырвыр», а он мне... И, конечно, читаю стихи.
Знакомые встречают, улыбаются:
– Какой-то ты сегодня странный...
А я еще веселей хохочу.
И ты, дорогой читатель, достань и прочти книжку Виктора Голявкина!
Недавно встречаю одного своего знакомого. Идет, улыбается во весь рот, читает какие-то стихи:
– Льется дождь
На голову мне,
Эх, хорошо
Моей голове!
– Ты что, – говорю ему, – про какой дождь, когда зима? – А сам сдерживаюсь, чтоб не показать на лоб. Обидится еще.
А он:
– Льется солнца луч
На голову мне,
Эх, хорошо
Моей голове!
– Ты что, поэтом заделался? – спрашиваю его, хоть знаю, что он отроду стихов не писал.
А он мне подмигивает, хохочет и говорит:
– Какой-то ты сегодня странный...
– Это я странный? – говорю.– Это ты, дорогой, не в себе.
А он спокойненько так держит меня за пуговицу и тараторит:
– «Я пуговицу себе сам пришил. Правда, я ее криво пришил! А меня мама просит убрать со стола. Как будто бы я не помог своей маме: ведь пуговицу я сам пришил!..»
– Да ты что! – вне себя кричу я. – Какая пуговица? Какая мама?!
А он еще спокойней, будто это я сумасшедший.
– Достань, – говорит, – книжечку Виктора Голявкина, называется «Тетрадки под дождем», сам будешь… – и заливается.
И я, знаете, достал. И теперь хожу, всем рассказываю, как я под партой сидел, как я ему «перевердер», а он мне «дырбыртыр, я ему «выртырвыр», а он мне... И, конечно, читаю стихи.
Знакомые встречают, улыбаются:
– Какой-то ты сегодня странный...
А я еще веселей хохочу.
И ты, дорогой читатель, достань и прочти книжку Виктора Голявкина!